это все что я нашла
Глава 1.
Восхождение Тёмного Лорда.
На узкой, залитой лунным светом тропинке из ниоткуда появились 2 человека, разделяемые несколькими ярдами . Секунду они просто стояли, направив палочки друг на друга, но затем, узнав друг друга, они спрятали руки под мантии и бодро зашагали в одном направлении.
- Новости есть?- спросил тот, что выше.
- Всё отлично, - ответил Северус Снейп.
Слева тропинка была ограждена дикой, низко растущей ежевикой, справа – аккуратно подстриженной живой изгородью. Длинные мантии мужчин развивались у лодыжек при ходьбе.
- Думал, опоздаю, - сказал Яксли, грубые черты его лица то появлялись, то исчезали из виду в тени нависающих веток, заслоняющих лунный свет. – Это было немного сложнее, нежели я себе представлял. Но я надеюсь, что ему понравится. Ты, похоже, уверен, что тебя хорошо примут?
Снейп кивнул, но не стал развивать эту тему. Они свернули вправо, на широкую подъездную дорогу, уводившую с тропинки. Высокая живая изгородь свернула за ними, убегая в даль по ту сторону внушительных кованых ворот, стоявших на пути мужчин. Однако ни один из них не притормозил: оба молча подняли левые руки в неком подобии приветствия и прошли прямо сквозь них, словно чёрный металл, был не более чем дымом.
Густые тисовые заросли по обеим сторонам аллеи заглушали звук шагов. Вдруг справа от них что-то зашуршало: Яксли выхватил свою палочку, метя куда-то над головой своего компаньона, но источником шума оказался всего на всего белоснежный павлин, гордо вышагивающий вдоль по изгороди.
- У этого Люциуса всегда всё лучше всех. Павлины, надо же… - Фыркнув, Яксли убрал палочку обратно под плащ.
В конце аллеи из тьмы возникло великолепное поместье, блистающее словно бриллиантами, окнами первого этажа. Где-то в тёмном саду за изгородью был слышен плеск фонтана. Гравий скрипел под ногами Снейпа и Яксли, спешивших к парадной двери. При их приближении она отворилась, хотя вокруг не было ни души.
Коридор был широкий и тускло освещённый, но с пышной отделкой. Каменный пол был устлан роскошным ковром. Бледные лица с портретов взглядом проводили Яксли и Снейпа, шедших мимо них. Мужчины остановились перед тяжёлой деревянной дверью, ведущей в следующую комнату. Поколебавшись немного, Снейп всё же повернул бронзовую ручку.
Гостиная была полна молчащих людей, сидевших за длинным, богато украшенным столом. Мебель, которая стояла там раньше, была небрежно сдвинута к стенам. Комнату освещал огонь, полыхавший в великолепном мраморном камине, над которым висело позолоченное зеркало. Снейп и Яксли на секунду застыли на пороге. Как только их глаза привыкли к тусклому свету, их внимание тут же привлекла одна необычная деталь: висевший вверх тормашками над столом человек, несомненно пребывавший в бессознательном состоянии. Он медленно вращался, словно был подвешен на невидимой верёвке, и отражался как в зеркале, так и в полированной поверхности пустого стола. Никто из сидящих за столом не смотрел на это странное зрелище, кроме бледного молодого человека, сидящего прямо под ним. Казалось, он просто не мог перестать смотреть наверх.
- Яксли, Снейп, - произнёс сидящий во главе стола высоким и чистым голосом, - Ещё чуть-чуть, и это можно было бы считать опозданием.
Он сидел прямо перед камином, поэтому для вновь прибывших поначалу трудно было разглядеть что-либо кроме его силуэта. Когда же они подошли ближе, сквозь мрак проступило лицо: по-змеиному гладкое, с щелями вместо носа и красными поблескивающими глазами, зрачки которых были вертикальными. Он был настолько бледен, что, казалось, излучал жемчужное сияние.
- Северус, сюда, - сказал Волдеморт, указывая на место справа от себя.
- Яксли – рядом с Долоховым.
Двое мужчин заняли отведённые им места. Большинство взглядов было приковано к Снейпу, и именно к нему в первую очередь обратился Тёмный Лорд.
- Итак?
- Мой Лорд, Орден Феникса намеревается переправить Гарри Поттера из его нынешнего укрытия в следующую субботу, как только стемнеет.
Интерес присутствующих за столом ощутимо возрос: одни напряглись, другие заёрзали, но все они пристально следили за Снейпом и Волдемортом .
- Суббота…как стемнеет…- повторил Волдеморт. Его красные глаза уставились на тех, кто сидел за спиной Снейпа, с такой силой, что некоторые даже отвёли глаза, по-видимому, опасаясь, что и их самих обожжёт этот свирепый взгляд. Снейп, однако, спокойно смотрел ему в лицо, и через пару мгновений безгубый рот Волдеморта растянулся в некоем подобии улыбки.
- Хорошо. Очень хорошо. И известно это из…
- источника, который мы уже обсуждали, Мой Лорд, - сказал Снейп.
Яксли наклонился вперёд, чтобы смотреть прямо на Снейпа и Волдеморта. Все взгляды обратились к нему.
- Мой Лорд, а у меня иные сведения.
Яксли ждал, но Тёмнвй Лорд не сказал ни слова, поэтому он продолжил:
- Аврор Давлиш проболтался, что Поттера не будут никуда переправлять до тридцатого числа, до ночи перед его семнадцатым днём рождения.
Снейп улыбнулся.
- Мой источник сообщил мне, что они хотят оставить ложный след, скорее всего это именно он. Вне всяких сомнений, на Давлиша подействовало защитное заклинание, наложенное на Гарри его матерью. Это уже не в первый раз, всем известно, как он восприимчив.
- Я уверяю вас, мой Лорд, Давлиш выглядел совершенно уверенным, - сказал Яксли.
- Если он был под заклятьем, то конечно он был уверен, - ответил Снейп, - Уверяю тебя, Яксли, отделение аврор больше не участвует в защите Гарри Поттера. Орден уверен, что у нас и в министерстве есть свои люди.
- Тогда Орден в чём-то прав, а? – сказал полный и низкорослый человек, сидящий рядом с Яксли. Его хриплое хихиканье эхом отдавалось то на одном, то на другом конце стола.
Волдеморт не смеялся. Он пристально смотрел на вращающееся над столом тело, и, казалось, был полностью поглощён своими мыслями.
- Мой Лорд, - продолжал Яксли, - Давлиш уверен, что переправкой мальчика будет заниматься целый отряд аврор, - Волдеморт вскинул вверх большую белую руку, и Яксли мгновенно замолчал, обиженно глядя, как Волдеморт снова обращается к Снейпу.
- Где они собираются спрятать мальчика?
- В доме одного из членов Ордена, - ответил Снейп, - Согласно моему источнику, месту будет обеспечена такая защита, на которую только будут способны Орден и министерство вместе взятые. Я думаю, что как только он туда доберётся, шансов достать его практически не будет, если конечно министерство не падёт до следующей субботы, что позволило бы нам раскрыть и уничтожить большую часть чар, чтобы потом уже пробиваться через оставшиеся.
- Ну что, Яксли? – Волдеморт склонился над столом. Пламя загадочно поблескивало в его глазах, - Мы успеем захватить министерство до следующей субботы?
И снова все обернулись к нему. Яксли расправил плечи.
- Мой Лорд, у меня хорошие новости на этот счёт. Мне удалось, хоть это было и не просто, наложить заклинание Империус на Пиуса Фикнеса.
Это произвело впечатление на сидящих за столом. Его сосед, Долохов, мужчина с вытянутым перекошенным лицом, похлопал его по спине.
- Это только начало, - сказал Волдеморт, - но Фикнес – простой человек. Скримжер должен быть окружён верными нам людьми, прежде чем в игру вступлю я. Если покушение на министра провалится, придётся всё начинать заново.
- Да, мой Лорд, вы совершенно правы. Но, будучи главой департамента Магической Охраны Правопорядка, Фикнес регулярно контактирует не только с министром, но и с другими начальниками департаментов министерства. Мне кажется, что, контролируя служащего такого высокого ранга, будет гораздо проще поработить и других, и тогда они все вместе поработают на наше благо, то есть на свержение Скримжера.
- Если конечно нашего друга Фикнеса не раскроют прежде, чем он доберётся до остальных, - ответил Волдеморт, - В любом случае, маловероятно, что министерство будет моим до следующей субботы. Как только Поттер окажется в убежище, мы до него не доберемся, значит, это нужно сделать пока он еще в пути.
- А вот здесь у нас преимущество, мой Лорд, - сказал Яксли, твёрдо решивший получить свою порцию одобрения, - теперь у нас есть свои люди в департаменте Магического Транспорта. Если Поттер решит трансгрессировать или воспользоваться сетью летучего пороха, мы тут же об этом узнаем.
- Он не совершит подобной глупости, - ответил Снейп, - Орден остерегается любых видов транспорта, контролируемых или управляемых министерством, а в его случае они будут вдвойне осторожны.
- Тем лучше, - сказал Волдеморт, - значит, ему придётся путешествовать открыто, что облегчает нам задачу.
Он снова взглянул на медленно вращающееся тело, а затем продолжил:
- Мне следует самому заняться мальчишкой. Мы допускаем слишком много ошибок, если дело касается Поттера. Некоторые из них – мои собственные. Он и жив-то до сих пор больше из-за моих неудач, чем благодаря своим достижениям.
Компания, сидящая за столом, встревожено смотрела на Волдеморта: видно было, как каждый из них боялся, что его могут обвинить в том, что Гарри Поттер до сих пор жив. Однако Волдеморт, кажется, говорил больше для себя, чем для кого-то из них, обращаясь к бессознательному телу над своей головой.
- Я был крайне небрежен, в результате мои планы были разрушены из-за какой-то случайности. Но теперь я подготовлен лучше. Я понял то, чего раньше понять не мог. Я должен быть тем, кто убьёт Гарри Поттера, и я им буду.
На этих словах, видимо в ответ на них, вдруг раздался ужасный вой, вырвавшийся наружу крик боли и страдания. Многие сидящие за столом встревожено посмотрели вниз: звук, казалось, вытекал откуда-то из-под их ног.
- Хвост,- сказал Волдеморт, не изменив своего тихого задумчивого тона и не отрывая глаз от вращающегося тела, - разве я не просил тебя позаботиться, чтобы наш пленник вёл себя тихо?
- Да, м-мой Лорд, - задыхаясь, произнёс маленький человечек, сидевший в центре стола. Он был настолько мал для стула, что если не вглядываться, казалось, будто тот не занят. Он тут же вскочил со своего места и быстро побежал вон из комнаты, оставляя за собой только странное серебристое сияние.
- Как я уже говорил, - продолжил Тёмный Лорд, вновь вглядываясь в напряженные лица своих последователей, - теперь я все понял. Но чтобы убить Поттера, мне нужна палочка одного из вас.
На лицах присутствующих отразилось выражение крайнего изумления. Он будто бы сообщил, что собирается позаимствовать одну из их рук.
- Что, желающих нет? – проговорил Волдеморт, - Ну что ж, посмотрим… Люциус, мне кажется, твоя палочка больше тебе не понадобится.
Люциус Малфой поднял глаза. В свете огня его желтоватая кожа казалась восковой, а под впалыми глазами залегли тяжёлые тени. Когда он, наконец, заговорил, его голос звучал хрипло:
- Мой Лорд?
- Твоя палочка, Люциус. Мне нужна твоя волшебная палочка.
- Я…
Малфой быстро взглянул на свою жену. Она пристально вглядывалась вперёд, такая же бледная, как и он. Её длинные светлые волосы ниспадали на спину, но под столом её тонкие пальцы быстро стиснули его запястье. Почувствовав ее прикосновение, Малфой извлёк палочку из складок мантии и передал Волдеморту.
Тот поднес палочку к глазам, тщательно рассматривая.
- Из чего она?
- Из вяза, повелитель, - прошептал Малфой.
- А внутри?
- Дракон. Жилы из сердца дракона.
- Хорошо, - ответил Волдеморт.
Он достал свою палочку и стал сравнивать их длины. Люциус Малфой невольно вздрогнул. На долю секунды ему показалось, что он получит палочку Тёмного Лорда в обмен на свою собственную. Этот жест не скрылся от Волдеморта. Его глаза злобно расширились.
- Отдать тебе мою палочку, Люциус? Мою палочку?
Некоторые из присутствующих захихикали.
- Я дал тебе свободу, Люциус, разве этого не достаточно? Но я стал замечать, что ты и твоя семья выглядите менее счастливыми, чем раньше…Это моё присутствие в твоём доме так действует на тебя, Люциус?
- Нет-нет, мой Лорд!
- Ты лжёшь, Люциус…
Тихий голос, казалось, продолжал шипеть и после того, как безжалостные губы перестали двигаться. Один или два мага едва успели унять дрожь, как шипение стало громче. Было слышно, как что-то тяжёлое проползло под столом. Огромная змея начала медленно извиваться вокруг кресла Волдеморта. Она поднималась, казалось, бесконечно, и наконец застыла на его плечах. Её тело было толщиной с человеческое бедро, а её глаза, с вертикальными зрачками, не мигали. Волдеморт рассеянно погладил чудовище длинными тонкими пальцами, продолжая смотреть на Люциуса Малфоя.
- Почему Малфои выглядят такими несчастными в кругу себе подобных? Разве не моего возвращения, рассвета моей силы им хочется сильнее всего вот уже сколько лет?
- Конечно, мой Лорд, - Ответил Малфой, дрожащей рукой вытирая пот над верхней губой, - Мы желали этого! И сейчас желаем.
Слева, невпопад кивнула его жена, стараясь не смотреть на Лорда и змею. Справа его сын, Драко, оторвав взгляд от висевшего бесчувственного тела, быстро взглянул на Волдеморта, опасаясь смотреть ему прямо в глаза
- Господин, - сказала темноволосая женщина, сидевшая в середине стола, чей голос прерывался от волнения, - это честь для нас – принимать Вас здесь, в нашем фамильном доме. Для нас нет большего удовольствия.
Она сидела рядом со своей сестрой, совершенно не похожая на неё как внешне: темноволосая, с массивными веками, так и в манере держаться: в то время как Нарцисса бесстрастно сидела, напряжённо выпрямившись на стуле, Беллатрикс вся подалась к Волдеморту, словно одними словами было не выразить её стремление быть ближе к повелителю.
- Нет большего удовольствия, - повторил Тёмный Лорд, слегка наклонив голову в сторону, обдумывая её слова, - услышать такое от тебя дорогого стоит.
Её лицо залилось краской, а глаза наполнились слезами восторга.
- Повелитель, всё, что я сказала – сущая правда!
- Нет большего удовольствия…даже в сравнении с тем счастливым событием, которое, насколько я знаю, произошло в вашей семье на этой неделе?
Она внимательно посмотрела на него и смущённо улыбнулась.
- Я не понимаю, что вы имеете в виду, мой Лорд?
- Я говорю о вашей кузине, Беллатрикс. И вашей, кстати, тоже, Люциус и Нарцисса. Она недавно вышла замуж за оборотня, Ремуса Люпина. Вы, должно быть, очень ею гордитесь.
Над столом раздался взрыв хохота: присутствующие наклонялись друг к другу, ехидно подмигивая, некоторые даже стучали по столу от смеха. Гигантская змея, раздражённая возникшим шумом, раскрыла пасть и злобно зашипела, но Упивающиеся Смертью не обратили на неё никакого внимания, настолько их раззадорило унижение Беллатрикс и Малфоев. Лицо Беллатрикс, недавно бывшее слегка румяным от счастья, подурнело и приобрело воспалённо-красный оттенок.
- Она не наша кузина, господин! – закричала она, стараясь перекрыть всеобщее веселье, - Мы – Нарцисса и я – не встречались с сестрой с тех пор, как она вышла замуж за грязнокровку! Мы не имеем отношения ни к этому паршивцу, ни к тому чудовищу, за которое она вышла.
- А ты что скажешь, Драко? – спросил тёмный Лорд, и хотя его голос звучал тихо, в нём была ясно слышна насмешка, - будешь нянчиться со щенятами?
Веселье нарастало. Драко в ужасе посмотрел на своего отца, который напряжённо рассматривал свои колени, и обернулся к матери. Она едва заметно качнула головой и тут же продолжила бесстрастно смотреть на противоположную стену.
- Ну, всё, - сказал Волдеморт, погладив разозлившуюся змею, - достаточно.
Смех мгновенно прекратился.
- Многие из старинных семейных древ со временем стали больны, - сказал он, и Беллатрикс умоляюще уставилась на него, не смея вздохнуть, - надо подрезать его, если не можешь сохранить его здоровым, так ведь? Просто отрезать те ветки, что угрожают здоровью оставшихся.
- Да, господин, - прошептала Беллатрикс, и её глаза снова наполнились слезами благодарности, - при первой же возможности!
- Вам следует иметь это в виду, - продолжил Волдеморт, - и в вашей семье, и в остальном мире…мы должны вырезать язвы, заражающие нас, до тех пор, пока не останется только чистокровные маги…
Тёмный Лорд поднял палочку Люциуса Малфоя, направил её на медленно вращающуюся фигуру, висящую над столом, и резко взмахнул ею. Фигура застонала и вернулась к жизни, тут же принявшись бороться с невидимыми верёвками.
- Ты узнаёшь нашу гостью, Северус? – спросил Волдеморт.
Снейп поднял глаза к лицу висящей вверх ногами фигуры. Остальные Пожиратели Смерти тоже уставились на пленницу, словно бы им разрешили, наконец, дать волю своему любопытству. Как только перепуганная женщина повернулась лицом к камину, она произнесла надтреснутым голосом:
- Северус, помоги мне!
- Да, знакомое лицо, - ответил Снейп, как только пленница снова отвернулась.
- А ты, Драко? – спросил тёмный Лорд, поглаживая змеиную морду свободной от палочки рукой. Драко отрывисто кивнул головой. Теперь, когда женщина пришла в себя, он больше не мог на неё смотреть.
- Но ты ведь не посещал её занятия, - продолжил Волдеморт, - Для тех из вас, кто не в курсе, сегодня у нас в гостях некая Чэрити Барбэйдж, до сегодняшнего дня числившаяся преподавателем в школе чародейства и магии Хогвартс.
Вокруг стола послышались одобрительные возгласы. Толстая горбатая ведьма с заострёнными зубами радостно загоготала.
-Да…профессор Барбэйдж рассказывала юным колдуньям и волшебникам о магглах, что между нами, в общем-то, мало различий…
Один из Пожирателей Смерти сплюнул на пол. Чэрити Барбэйдж вновь повернулась лицом Снейпа.
- Северус…умоляю, помоги мне…
- Молчать! – сказал Волдеморт, снова взмахнув палочкой Малфоя, и Чэрити замолчала, будто невидимый кляп заткнул ей рот, - Неудовлетворённая лишь развращением и загрязнением умов юных волшебников, на прошлой неделе профессор Барбэйдж написала прочувствованную статью в защиту грязнокровок в Ежедневный Пророк. Волшебники, пишет она, должны принять этих похитителей их знания и магии. Уменьшение числа чистокровных магов, пишет профессор, наиболее желательное условие…Она хочет подружить нас с магглами…и, без сомнения, с оборотнями…
В этот раз никто не засмеялся. Ярость и презрение безошибочно читались в голосе Волдеморта. С третьей попытки Чэрити удалось повернуться лицом к Снейпу. Слёзы текли из глаз прямо ей на волосы. Снейп абсолютно бесстрастно смотрел на неё, пока её снова не развернуло.
- Авада Кедавра.
Зелёная молния осветила каждый уголок комнаты. Чэрити с грохотом упала на стол, от чего тот задрожал и заскрипел. Некоторые из Пожирателей Смерти отодвинулись от стола. Драко упал со своего стула на пол.
- Ужин, Нагини, - мягко произнёс Волдеморт, и огромная змея качнулась и соскользнула с его плеч на полированную поверхность стола.
Глава 2.
На вечную память.
Гарри истекал кровью. Зажав правую руку левой и ругаясь вполголоса, он плечом открыл дверь в свою спальню. Послышался хруст ломающегося фарфора. Он наступил на чашку с холодным чаем, которая стояла у него перед дверью.
- Что за?..
Он огляделся: коридор второго этажа дома номер четыре по Прайвет Драйв был пуст. Скорее всего, чашка чая была идеей не в меру сообразительного Дадли, как ловушка на дурака. Удерживая кровоточащую руку на весу, другой рукой Гарри сгрёб осколки кружки вместе и выбросил их в и без того заполненную мусорную корзину, едва видневшуюся за дверью его комнаты. После этого он побрёл в ванную, чтобы сунуть палец под кран с водой.
Конечно было глупо и бессмысленно раздражаться из-за того, что ещё четыре дня он будет не способен пользоваться магией, но он вынужден был признать, что этот порез с рваными краями на его пальце мог бы стать причиной его поражения. Гарри никогда не интересовался, как залечивать раны и теперь, подумав об этом – особенно в свете его ближайших планов, - он пришёл к выводу, что это – серьёзный пробел в его знаниях. Мысленно отметив, что надо бы не забыть спросить Гермиону, как это делается, он взял большой комок туалетной бумаги, чтобы вытереть с пола как можно больше чая прежде чем он снова вернётся в комнату и захлопнет за собой дверь.
Утро Гарри целиком посвятил опустошению своего школьного чемодана, чего не делал с тех пор, как собрал его шесть лет назад. С самого начала своей учёбы в Хогвартсе он просто пробегал глазами основные три четверти содержимого и заменял или обновлял их, оставляя на дне слой разнообразного мусора – старых перьев для письма, сушёных глаз жуков, носков без пары, которые уже давно малы. Несколькими минутами раньше Гарри запустил свою руку в это крошево и ощутил колющую боль в безымянном пальце правой руки. Вытащил он её уже всю в крови.
Теперь он действовал уже более осторожно. Снова опустившись на колени перед чемоданом, он исследовал дно на ощупь, и, после обнаружения старого значка, тускло переливающегося надписями ПОДДЕРЖИМ СЕДРИКА ДИГГОРИ и ПОТТЕР-ВОНЮЧКА, треснувшего и изношенного сникоскопа и золотого медальона, внутри которого была спрятана записка, подписанная Р.А.Б, он наконец-то обнаружил остро заточенное лезвие, причинившее ему ущерб. Он мгновенно его узнал. Это был кусочек зачарованного зеркала размером в пару дюймов , что подарил ему его покойный крёстный Сириус. Гарри отложил осколок в сторону и осторожно ощупал оставшееся пространство чемодана, но больше ничего не напоминало о последнем подарке его крёстного, за исключением стеклянной пыли, покрывавшей наиболее глубокие слои мусора, словно блестящее напыление.
Гарри выпрямился и начал изучать осколок с острыми краями, о который он порезался, но увидел лишь отражение собственного блестящего зелёного глаза, смотрящего на него. Он положил осколок поверх свежего Ежедневного Пророка, который ещё непрочитанным лежал на кровати, и, набросившись на остатки мусора в чемодане, попытался сдержать поток внезапно нахлынувших горьких воспоминаний и острого сожаления, причиной которым послужила находка разбитого зеркала.
Ещё час он потратил на полное освобождение чемодана, выкинув все ненужные вещи, а оставшееся разложив по кучкам в соответствии со степенью их необходимости ему начиная с этого момента. Его школьная мантия и мантия для Квиддича, котёл, пергамент, перья и большая часть его учебников были задвинуты в левый угол позади него. Он сомневался, что его тётя и дядя будут ими пользоваться; скорее всего, сожгут их глубокой ночью, как доказательство какого-то чудовищного преступления. Его маггловская одежда, плащ-невидимка, набор для зельеварения, некоторые книги, фотоальбом, который Хагрид однажды подарил ему, стопка писем и его волшебная палочка были упакованы в старый рюкзак. В переднем кармане лежала карта Мародёров и медальон с запиской от неведомого Р.А.Б внутри. Медальон занял это почётное место не потому что был ценным – в обычном представлении он не стоил ничего, - а из-за тех усилий, что были затрачены, чтобы его добыть.
Осталась порядочная стопка газет, лежащих на столе рядом с его белоснежной совой Хёдвигой: по одной на каждый день, проведённый Гарри на Прайвет Драйв этим летом.
Он поднялся с пола, потянулся и направился к столу. Хёдвига не двигалась, пока он рвал и бросал газеты в кучу с мусором. Сова спала или делала вид: она злилась на Гарри из-за ограничения того времени, что она могла проводить вне клетки.
Как только он добрался до основания стопки, Гарри замедлил скорость в поисках одного особого выпуска, который, он был уверен, был доставлен вскоре после того, как Гарри вернулся на Прайвет Драйв на каникулы. Он помнил, что там была небольшая заметка об увольнении с работы Чэрити Барбэйдж, профессора маггловедения в Хогвартсе. Наконец, он нашёл её. Открыв десятую страницу, он опустился на стул и перечитал статью, которую искал.
«НА ВЕЧНУЮ ПАМЯТЬ АЛЬБУСУ ДАМБЛДОРУ.
Эльфиас Додж.
Впервые я встретил Альбуса Дамблдора, когда мне было одиннадцать лет, в наш первый день в Хогвартсе. Было очевидно, что мы заинтересовали друг друга; может потому что мы оба чувствовали себя посторонними? Я заболел драконьей оспой прямо перед отправкой в школу, и хоть я был уже не заразный, моё испещрённое лицо зеленоватого цвета не особо притягивало ко мне людей. Альбус же приехал в Хогвартс, обременённый ненужной известностью. Годом раньше его отец Персиваль был осуждён за жестокое публичное нападение на троих молодых магглов.
Альбус никогда не пытался отрицать, что его отец (он умер в Азкабане) совершил это преступление, наоборот, когда я набрался смелости спросить его об этом, он уверил меня, что прекрасно знает о том, что его отец виновен. Кроме того, Дамблдор отказывался обсуждать это печальное дело, несмотря на множество попыток заставить его это сделать. Некоторые, на самом деле, хотели похвалить поступок его отца и были уверены, что Альбус тоже был магглоненавистником. Большего вздора выдумать просто невозможно: спросите любого, кто знал Альбуса, и он подтвердит, что тот никогда не разделял этих антимаггловских настроений. На самом деле его решительная поддержка маггловских прав только прибавила ему врагов в последующие годы.
Спустя месяцы собственная слава Альбуса стала затмевать славу его отца. В конце первого учебного года он уже был известен не как сын магглоненавистника, а как никто иной как самый блестящий ученик за всю историю школы. Те из нас, кому досталась привилегия – быть его друзьями, извлекали уроки из его примера, не говоря уже о помощи и поддержке, в которых он никогда не отказывал. Он признавался мне позже, что даже в тогдашней его жизни самым большим удовольствием для него было преподавание.
Он не только выигрывал все конкурсы писателей, учреждаемые школой, вскоре он уже состоял в регулярной переписке с наиболее значительными магами того времени, включая Николаса Флэмеля, знаменитого алхимика, Батильду Бэгшот, широко известного историка и Адальберта Ваффлинга, мага-теоретика. Некоторые из его трудов заняли своё место в известных изданиях, таких как «Трансфигурация Сегодня», «Призывы и Чары» и «Практическое зельеварение». Будущая карьера Дамблдора стремительно развивалась, всех волновал лишь один вопрос – когда же он станет Министром Магии. Хоть это и часто предсказывалось в последующие годы, когда он намеревался устраиваться на работу, министерских амбиций у Альбуса не было никогда.
Через три года после нашего поступления в Хогвартс, в школу пошёл его брат Аберфот. Они были совершенно не похожи: Аберфот не очень-то любил читать и предпочитал доказывать свою правоту на дуэли, нежели ведя разумную дискуссию. И всё же, было бы неверно утверждать, как делали некоторые, что братья не дружили между собой. Они уживались так хорошо, как только могли уживаться два совершенно разных мальчика. Справедливости ради надо заметить, что для Аберфота жизнь в тени собственного брата вряд ли являлась образцом нормальной совместной жизни. Дружба с ним была связана с риском постоянно находиться в тени, что не доставляло такого удовольствия, как дружба с его братом. Когда я и Альбус выпустились из школы, мы вместе хотели совершить традиционное кругосветное путешествие, посетить другие страны и посмотреть на иностранных волшебников прежде чем заниматься нашими карьерами. Но всему помешала случившаяся тогда трагедия. Прямо на кануне нашего отъезда умерла мать Альбуса, Кендра, сделав его главой семьи и единственным кормильцем. Я отложил свой отъезд, чтобы присутствовать на её похоронах, а после отправился в путешествие в одиночку. Имея на руках младшего брата и сестру и совсем немного денег, о каком-либо совместном путешествии не могло быть и речи. Тогда мы виделись очень редко. В письмах к Альбусу я описывал все свои приключения от едва удавшегося бегства от химер в Греции до опытов египетских алхимиков. Его же письма рассказывали мне о его повседневной жизни, которая казалась мне невозможно скучной для такого блестящего волшебника. Погружённый в события собственной жизни, я с ещё большим ужасом узнал о другой трагедии, постигшей Дамблдоров – о смерти его сестры Арианы.
Хотя у Арианы всегда было слабое здоровье, это событие, произошедшее вскоре после смерти матери, сильно подействовало на обоих братьев. Все близкие Альбусу люди – и я в их числе – сошлись во мнении, что смерть Арианы и то, что Альбус считал себя ответственным за это (хотя конечно же он ни в чём был не виноват), навсегда оставило на нём свой отпечаток.
Вернувшись домой, я увидел, как сильно он стал старше от пережитых страданий. Альбус стал более скрытным и гораздо менее беззаботным, чем раньше. Вдобавок к пережитому им горю от потери Арианы, Аберфот отдалился от него. (Со временем это пройдёт – в последующие годы они не просто сблизились, между ними возникла настоящая связь). И всё же в то время он редко говорил на тему его родителей или Арианы, и его друзья научились обходить их.
Следует отметить его успехи в последующие годы. Дамблдор сделал огромный вклад в развитие магического знания, в том числе и его открытие о двенадцати способах применения драконьей крови, которое принесёт пользу и последующим поколениям волшебников, а так же и та мудрость, которую он проявлял, участвуя во многих судебных процессах в качестве архимага Вайзенгамота. Говорят, что ни одна магическая дуэль не сравнится с поединком Дамблдора и Гриндельвальда в 1945. Все очевидцы потом рассказывали, с каким ужасом и благоговением наблюдали за сражением этих выдающихся волшебников. Победа Дамблдора и её последствия в магическом мире считаются переломным моментом в истории магии, сравнимым, пожалуй, с принятием Международного Закона о Секретности или с поражением Того-Кого-Нельзя-Называть.
Альбус Дамблдор не страдал излишней гордыней или тщеславием, он в любом находил что-нибудь хорошее, никем до этого не замеченное, и мне казалось, что судьба наградила его добродушием и человечностью за раннюю утрату дорогих ему людей. Мне не хватало его дружбы гораздо сильнее, чем я мог бы описать словами, но что значу я один в сравнении с целым магическим миром? Вне сомнений, он был самым деятельным и любимым из всех директоров Хогвартса. Он был таким до самой смерти: всегда старался во имя всеобщего блага и до последнего мгновения был готов протянуть руку маленькому мальчику с драконьей оспой, как и в тот самый день, когда я впервые его встретил».
Гарри закончил читать, но всё ещё продолжал рассматривать фотографии, дополняющие некролог. Дамблдор улыбался хорошо знакомой тёплой улыбкой, но в то же время он так пристально смотрел поверх своих очков-полумесяцев с газетного листа, что у Гарри складывалось впечатление, будто он видит насквозь всю его печаль и унижение.
Гарри думал, что хорошо знал Дамблдора, но прочитав этот некролог, он вынужден был признать, что был едва с ним знаком. Он никогда не задумывался о детстве и юности Дамблдора, словно он всегда был таким, каким Гарри его знал – почтенным сереброволосым старым джентльменом. Пытаться представить его подростком казалось таким же глупым, как представить себе отупевшую Гермиону или дружелюбного Молнехвостого Скрюта.
Он никогда не спрашивал Дамблдора о его прошлом. Без сомнений, это выглядело бы странным и даже дерзким, и хотя то, что Дамблдор принимал участие в той дуэли с Гриндельвальдом – факт общеизвестный, Гарри и в голову не приходило спросить ни на что это было похоже, ни о каких-либо других его подвигах. Нет, они постоянно обсуждали Гарри, его прошлое, его будущее, его планы…и теперь Гарри казалось, несмотря на то, что его собственное будущее стало гораздо опаснее и неопределённее, что он упустил возможность расспросить Дамблдора о нём самом, ведь единственный личный вопрос, который он задал директору был так же и тем вопросом, на который Дамблдор, скорее всего, ответил не честно:
- А что вы видите, когда смотрите в это зеркало?
- Я? Я вижу себя с парой толстых шерстяных носков в руках.
После некоторых раздумий, Гарри аккуратно оторвал некролог от страницы Пророка, бережно сложил его и вложил в первый том Практической Защитной Магии и её Использования против Тёмных Искусств. Затем он бросил остатки газеты к прочему мусору и оглядел комнату. Она стала заметно чище. Единственной вещью не на месте был сегодняшний выпуск Ежедневного Пророка, так и лежащий на кровати, на котором покоился осколок зеркала. Гарри пересёк комнату, сдвинул осколок с Пророка и развернул газету. Он быстро пробежал глазами заголовки ещё утром, как только получил совиной почтой свёрнутую в рулон бумагу, и отложил её, убедившись, что о Волдеморте новостей там нет. Гарри был уверен, что министерство использует Пророк чтобы сдерживать информацию о Волдеморте. Поэтому только сейчас он и заметил то, на что сначала не обратил внимания. В самом низу первой страницы под фотографией встревожено вышагивающего Дамблдора был маленький заголовок:
«Дамблдор - наконец-то правда?
На следующей неделе выходит шокирующая история о порочном гении, признанным многими величайшим магом своего поколения. Под маской спокойной седобородой мудрости, Рита Скитер разоблачает беспокойное детство, буйную юность, вражду, длиною в жизнь, и грязные секреты, которые Дамблдор унёс с собой в могилу, ПОЧЕМУ человек, которому пророчили кресло министра магии, довольствовался должностью обычного директора школы? ЧТО было настоящей целью секретного общества, известного в народе как Орден Феникса? КАК на самом деле умер Дамблдор?
Ответы на эти и другие вопросы вы найдёте в скандальном биографическом романе Риты Скитер «Жизнь и Ложь Альбуса Дамблдора. Эксклюзивное интервью Бетти Брэфвэйт с ней читайте на тринадцатой странице».
Порвав открытую страницу, Гарри добрался до тринадцатой. Статье предшествовало изображение другого знакомого лица: женщина в очках в дорогой оправе, с тщательно завитыми светлыми волосами, с оскалом очевидно именующимся улыбкой победителя, потрясающая пальцем у его лица. Стараясь изо всех сил не обращать внимания на это тошнотворное зрелище, Гарри начал читать.
«Сама по себе Рита Скитер выглядит гораздо добрее и приятнее, нежели её изображают знаменитые и беспощадные словесные описания. Встретив меня в коридоре своего уютного дома, она повела меня прямиком на кухню, где за чашечкой чая с кусочком пирога как-то незаметно завязался непринуждённый разговор:
- Ну конечно же, Дамблдор – просто мечта библиографа, - говорит Скитер, - такая длинная и насыщенная жизнь! Я уверена, что моя книга будет лучшей из всех книг о нём!
Скитер чрезвычайно быстро справилась. Её книга в девятьсот страниц была закончена уже через четыре недели после таинственной кончины Дамблдора в июне. Я спросила её, в чём секрет такой скорости:
- О, если бы вы были журналисткой столько же лет, сколько я, работать в кратчайшие сроки вошло бы у вас в привычку. Мне было известно, что весь магический мир требовал полной версии событий и я хотела быть первой из тех, кто их обнародует.
Я упомянула о получившем недавно широкую огласку замечании Эльфиаса Доджа, Специального Советника Вайзенгамота и старинного друга Дамблдора, что «в книге Скитер фактов не больше, чем на карточке от шоколадной лягушки».
Скитер запрокинула голову назад и рассмеялась.
- Милый Доджик! Помнится, брала у него интервью несколько лет назад, о правах морского народа, дай им Бог здоровья. Так этот дурак решил, что мы сидим на дне озера Виндермер, и всё просил меня быть осторожной с форелью.
Но Доджевские обвинения в неточности эхом отразились во многих других изданиях. Действительно ли Скитер считает, что четыре недели – достаточный срок, чтобы изобразить полную картину долгой и выдающейся жизни Дамблдора?
- Моя милая, - просияла Скитер, нежно стукнув меня по руке, - вы знаете не хуже меня, сколько информации можно добыть за увесистый кошель галеонов, не слушая отказов и используя старые-добрые угрозы? Да люди в очередь выстраивались, чтобы полить грязью Дамблдора! Отнюдь не все считали его таким уж пусиком, знаете ли, многим он отдавил их больные мозоли. Но старина Доджик может слезать со своего гиппогрифа , ибо я заполучила такой источник, к которому тянули палочки все журналисты, того, кто никогда не делал публичных заявлений до этого и кто был ближе всех к Дамблдору на протяжении его буйной и неуправляемой юности!
В рекламе своей книги Скитер чётко давала понять, что стан веривших в безупречность жизненного пути Дамблдора там ожидает нечто шокирующее. Я поинтересовалась, что же будет главным сюрпризом в книге:
- А вот это – секрет. Бетти, я не собираюсь выдавать все подробности до того как книга поступит в продажу! – смеётся Скитер, - но я обещаю, что любого, кто до сих пор считает Дамблдора белым и пушистым, постигнет серьёзное разочарование! Ведь к примеру никто из свидетелей его гнева на Того-Кого-Нельзя-Называть не слышал, что в юности он и сам грешил Тёмными Искусствами! И что волшебник, посвятивший последующие годы своей жизни борьбе за толерантность, не мыслил так глобально в своей юности. Да, у Альбуса Дамблдора весьма и весьма тёмное прошлое, не говоря уже о его подозрительной семейке, которую он так старался скрыть.
Я спросила, имеет ли в виду Скитер брата Дамблдора, Аберфота, осуждённого Вайзенгамотом за злоупотребление магией, послужившее причиной скандала лет15 тому назад:
- О, Аберфот – всего лишь верхушка этой навозной кучи, - смеётся Скитер, - нет, нет, я говорю о вещах похуже, чем брат, обожающий дурачить обывателей, хуже даже, чем папаша, калечащий магглов направо и налево – Дамблдор в любом случае не мог повлиять на них, они оба были осуждены Вайзенгамотом. Нет, речь идёт о его матери и сестре, которые заинтриговали меня, и немного покопавшись, я обнаружила целую кучу грязного белья, но как я уже говорила, вам следует набраться терпения до выхода глав с 9-той по 12-ую, чтобы узнать больше. Всё, что я могу сказать, так это, что Дамблдор никогда не рассказывал, при каких обстоятельствах сломал нос.
Несмотря на все скелеты в шкафу, будет ли Скитер отрицать те блестящие открытия, которые совершил Дамблдор?
- Ну, мозги-то у него были,- согласилась она, - но ещё вопрос, он ли совершил все приписываемые ему достижения. В шестнадцатой главе я расскажу об Иворе Дилонсби, который утверждает, что успел открыть 8 способов использования драконьей крови прежде чем Дамблдор «позаимствовал» его записи.
Я осмелилась предположить, что некоторые из его достижений всё же неоспоримы. К примеру, его знаменитая победа над Гриндельвальдом:
- О, я рада, что вы вспомнили про Гриндельвальда, - сказала Скитер, соблазнительно улыбаясь, - я боюсь, что те, кто восторгался потрясающей победой Дамблдора, должны подготовить себя к ошеломительным известиям. На самом деле, жутко грязное было дело. Всё, что могу сейчас сказать – не надо быть такими уверенными, что дуэль вообще имела место. После прочтения моей книги, у людей и вовсе может сложиться впечатление, что Гриндельвальд попросту материализовал белый платок на конце своей волшебной палочки и молча удалился!
Скитер отказалась добавить что-либо ещё по этому поводу, и мы обратились к той теме, которая несомненно интересует читателей куда больше, чем что-либо:
- А, да, - произнесла Скитер, оживлённо закивав, - я целую главу посвятила отношениям между Поттером и Дамблдором. Это именно то, что называют нездоровым и даже греховным . Опять-таки повторю – чтобы узнать историю целиком, ваши читатели должны купить книгу, но вне всяких сомнений Дамблдор с самого начала имел какой-то противоестественный интерес в Потере. Была ли это заинтересованность в лучшем мальчике – поживём – увидим. Ведь общеизвестный факт, что у Поттера было трудное детство.
Я спросила Скитер, поддерживает ли она связь с Гарри Поттером, у которого она взяла то известное интервью в прошлом году: прорывная статья, в который Поттер говорил о своей исключительной уверенности в том, что Сами-Знаете-Кто вернулся:
- Ну конечно, у нас с ним удивительно крепкая связь, – отвечает Скитер, - Бедняжка Поттер, у него так мало друзей…мы встретились как раз в период одного из тяжелейших для него испытаний – Турнира Трёх Волшебников. Я, наверное, единственная из ныне живущих людей, кто может сказать о себе «Я знаю настоящего Гарри Поттера».
Вокруг последних часов Дамблдора до сих пор ходит много слухов. Верит ли Скитер в то, что Поттер присутствовал при его гибели?
- Ну, мне бы не хотелось очень много говорить на эту тему – я всё описала в книге – но очевидцы из Хогвартса утверждают, что видели Поттера, убегающего с места событий после того, как Дамблдор упал, перепрыгивавшего и даже расталкивающего их. Позже Поттер предъявил доказательства, свидетельствующие против Северуса Снейпа, человека, на которого у Поттера всегда был здоровенный зуб. Так ли всё на самом деле? Пусть магическая общественность сама решает, после того, как прочитает мою книгу.
На этой интригующей ноте мы и расстались. Вне всяких сомнений, Скитер написала настоящий бестселлер! Легион почитателей Дамблдора тем временем может начинать содрогаться от того, что скоро станет известно об их герое».
Гарри дочитал статью до конца, но всё ещё продолжал тупо пялиться на страницу. Отвращение и ярость поднялись в нём подобно рвотной массе; он скомкал газету и со всей силы швырнул её в стену, после чего она присоединилась к себе подобным, валявшимся вокруг переполненной мусорной корзины.
Он начал бездумно бродить по комнате, открывая пустые ящики и подбирая книги лишь для того, чтобы снова разложить их по тем же кучкам, едва осознавая, что же он делает, в то время, как разрозненные фразы из интервью с Ритой эхом отдавались в его голове: «Целая глава отведена отношениям Дамблдора и Поттера»… «Это то, что называют нездоровым и даже порочным»… «В юности он и сам грешил Тёмными Искусствами»… «Я заполучила доступ к такому источнику, до которого мечтают хоть палочкой дотянуться все журналисты мира!»…
- Ложь! – Заорал Гарри, и увидел в окне соседа, который на мгновение перестал стричь свой газон и нервно смотрел вверх.
Гарри тяжело опустился на кровать. Осколок зеркала отскочил от него; он взял его в руки и стал вертеть, всё думая и думая о Дамблдоре и о той лжи, которую Рита Скитер повесила его.
Синяя вспышка на мгновение ослепила его. Гарри застыл; его порезанный палец снова скользнул по острому краю зеркала. Он решил, что ему привиделось. Гарри быстро оглянулся через плечо, но стена была всё того же тошнотворного персикового цвета, который выбрала тетя Петунья. В комнате не было ничего синего, что могло бы отразиться в зеркале. Он снова всмотрелся в него, но увидел лишь свой блестящий зелёный глаз.
Ему это привиделось, другого объяснения не было, привиделось, потому что он думал о своём погибшем наставнике. А если быть более точным, то больше никогда синие глаза Альбуса Дамблдора не посмотрят на него.
суть то одна и кстати если у тебя 20 глав выложи их
я уже всеравно краткую инфу о фильме вставила :beee:
